(Начало истории про Игнашку можно прочесть по ссылке: https://fedotovabook.ru/mistika/kak-ignashka-na-zapad-shyol)
Глава первая. Незваный гость
Спал Игнашка плохо, часто ворочался во сне, и каждую ночь снилась ему прабабка Пелагея. Просыпался, тёр глаза, смотрел по сторонам, и всё ещё слышал дрожащий старческий голос: «Не на ту дорожку встал, Игнашка, ох, не совладать тебе с ним будет».
— С кем? — спрашивал он во сне.
Но прабабка не отвечала, поворачивалась к нему спиной и шла прочь, растворяясь в воздухе и превращаясь в невидимку.
Конечно, после этого сон к Игнашке не возвращался. Так вот и вставал он до рассвета. Оденется и выйдет во двор. А на востоке в это время розовый сироп разливается по небу, и чудится Игнашке аромат спелой земляники, и легче делается на душе, и не страшно вовсе.
Дар, что достался ему от прабабки в день её смерти, не пропал, а, казалось, усилился. Даже дворовый пёс по кличке Пират, вздорный и шкодливый, при виде Игнашки становился ласковой животинкой.
Игнашка ему скажет: «Ко мне, — тот уже возле ног. — Служи», — и пёс встанет на задние лапы, а передними забавно подрагивает. Ребята дивятся, а Игнашка и рад. Даст Пирату сухарик, и пёс тоже рад.
Вот и сегодня Игнашка поднялся в предутренний час. Оделся, вдавил «собачку» в замок, чтобы дверь не захлопнулась, и вышел во двор.
За пустырём, там, где каждое утро начинается неторопливый восход, сквозь плотную серую занавеску не пробивалась даже самая макушка солнца.
Зато посреди самого пустыря он увидел макушку человеческой головы, вроде солнца, круглой и совсем лысой.
Мужик, одетый в костюм, какой папа надевает только на первомайскую демонстрацию, наклонившись, развёл руками пучки чертополоха и быстро пересёк открытую местность, заросшую травой и заваленную камнями и мусором.
— Ты чего это в такую рань во дворе? — заговорил тот, подойдя к Игнашке.
— Восход люблю смотреть.
— Не будет сегодня восхода, гляди, затянуло.
Игнашка невольно зажмурился, как всегда делал, когда нервничал. От мужика веяло холодом погреба, куда Игнашку однажды запер дед за то, что загулялся дотемна, а маленькие глазки так и метались туда-сюда, словно чёрные муравьи.
— Тогда я пошёл, — сообразил Игнашка и бросился в свой подъезд, а там бегом до квартиры и дверь закрыл. Чего он испугался, и сам не понял, только вот не хотел бы снова с этим человеком столкнуться.
Глава вторая. Колдун
Время шло к полудню, но солнце так и не показалось.
Игнашка уже бегал с ребятами по дворам, играя в «казаки-разбойники», и напрочь забыл об утреннем происшествии, как вдруг, пробегая мимо дома тёти Симы, увидел знакомую лысую голову.
Он юркнул за угол и подсматривал в щель между досками забора.
Тётя Сима, разбросав по плечам кудрявые рыжие волосы, вешала бельё во дворе, когда мужик подошёл к калитке и окликнул. Она обернулась и на целых пять секунд застыла на месте, потом бросила на верёвку рубашку и вышла к нему.
Разговора Игнашка не слышал, но зато видел, Симин чёрный кот, чьи глаза в темноте часто пугают прохожих, тёрся об ноги незваного гостя. Тогда-то и решил Игнашка воспользоваться своим даром.
Только лысый мужик ушёл, а он тут как тут.
— Здрасте, тётя Сима.
Женщина обернулась на голос, нахмурилась, и собиралась, видимо, выставить Игнашку, но он посмотрел ей прямо в глаза и сказал:
— Расскажите, зачем лысый приходил?
Сима насторожилась, а затем улыбнулась, и возле зелёных глаз, обведённых чёрным карандашом, проявились морщинки.
— Колдун это был. Ведьмак. С севера его принесло, прознал, что прабабка твоя, Пелагея, померла. Пришёл наследника искать. Оттого и солнца нет сегодня. А ещё у Палыча куры подохли, слыхал?
— Какого наследника? — сипло спросил Игнашка. Во рту у него пересохло.
— Ну, она же ведьма была. Так положено перед смертью силу свою передавать. Только кто же её знает, кого она в преемники выбрала. Пока никто не объявился. Уж я бы знала. Вот и ищет колдун.
— А зачем? — Игнашка сжал в кулаки холодные пальцы, напрягся всем телом, но не удержался и зажмурился раз, другой.
Сима сдвинула брови, а улыбка тотчас слетела с её лица.
— Тебе чего? — спросила она строгим голосом, — Чего там ваша братия расшумелась?
С детской площадки доносились победные крики.
Игнашка попятился на дрожащих ногах.
— Ничего, — ответил он, беспрестанно моргая, — «разбойники» победили.
Он бросился к дому, не обращая ни на кого внимания, вытащил ключ из-под коврика, дважды выронил его из рук, пока открывал дверь, вбежал в квартиру и заперся на два оборота.
Кто бы мог подумать, что баба Паня — настоящая ведьма? И выходит, он, Игнашка, её наследник? Ведь это ему прабабка нашептала на ухо заклинание, сказала про тяжёлую ношу, и к нему приходит во сне.
Так вот о ком говорила прабабка. Это с колдуном Игнашке не совладать. Эх, если бы ему сил побольше. Столько, чтобы всех побеждать и никого не бояться.
«Дохлых кур Палычу, конечно, не вернуть, — размышлял Игнашка, закутавшись в одеяло, хотя зуб на зуб всё равно не попадал, — но как же солнце?» И пришла Игнашке идея: «Вдруг на солнце дар подействует? На Пирата же действует, хоть он и не человек».
Немного отогревшись под одеялом, Игнашка встал и направился в прихожую, но, проходя мимо зеркала, остановился и всмотрелся в своё лицо.
А если колдун убьёт его? Нельзя ему на глаза попадаться, вдруг ему только того и надо. С этими мыслями Игнашка спустился на первый этаж, выглянул на улицу, покрутил головой, вышел и помчался на пустырь.
В полдень солнце обычно над самым пустырём стоит. Хоть колдун его и спрятал, Игнашка немаленький, знает, светило никуда с неба не денется.
Отыскав на пустыре густой куст чертополоха, он сел на землю так, чтобы со стороны дороги его не было видно, и посмотрел вверх. Небо по-прежнему было уныло-серым. Лёгкий ветерок холодил под футболкой влажную спину и толкал в сторону леса тучи. Ленивые, тяжёлые они еле-еле плыли, готовые в любую минуту прыснуть дождём.
Игнашка поглубже вдохнул, посмотрел туда, где должен был сиять солнечный диск и сказал, вкладывая в слова всё своё желание:
— Солнышко, покажись.
Тучи на мгновение встали, но потом поплыли вновь, оставляя на месте серую завесу, точно буксир, который не в силах утащить за собой тяжёлую баржу. Игнашка смотрел и смотрел до рези в глазах, чувствуя, как силы утекают из него прямо в землю.
— Так не ты ли Пелагеин правнук будешь? — услышал он над собой, вздрогнул и упал в колючий куст, ободрав ладони.
Рядом присел на корточки колдун. Муравьиные глазки снова бегали, изучая Игнашку.
— А тебе, дядя, какое дело? — спросил он, потирая расцарапанные руки.
— Хочу с собой позвать. Всему научу. Сильным станешь, да не просто сильным, великим. Не будет тебе равных. Хочешь?
— Сильным? Хочу. Но я машинистом стану, как папа, он тоже сильный, — сказал Игнашка, ощущая, что к телу липнет страх, приклеивая футболку.
«Не совладать тебе с ним» — всплыли в памяти слова прабабки.
Колдун тем временем поднялся и протянул руку.
— Ну, давай же, парень, идём, — сказал он тоном директора школы, когда тот вызывает родителей.
Игнашка поёжился. Как быть? Бежать? А если схватит и силой утащит? Или молнией поразит на месте?
Неожиданно за спиной раздался заливистый лай. Это Пират, завидя незнакомца, мчался показать, кто на пустыре и всех ближайших дворах главный. Остановившись, он задрал морду, прижал лохматые уши и завопил так, что его лай слился в единый протяжный вой. После этого снова продолжил свою атаку и, ругаясь, влетел на пустырь.
Тень мелькнула в глазах колдуна, а рука его сжалась в кулак, замахиваясь на пса. Толстый перстень с чёрным камнем, блестящим, словно зеркало, отразил дневной свет.
«Прибьёт собаку» — подумал Игнашка и вскочил на ноги.
— Ко мне, Пират, — закричал он и, воспользовавшись тем, что колдун отвлёкся от него, бросился с пустыря к дому. «Только бы успеть» — шептал Игнашка, спотыкаясь и подпрыгивая на кочках. Пират бежал рядом, высунув мясистый язык, и, наверняка, думал, ним играют. Он пытался запрыгнуть Игнашке на ногу, но тот летел, заставляя ветер свистеть в ушах. Лишь закрыв за собой дверь, остановился, тяжело дыша.
Глава третья. Чужак
Баба Паня шла через пустырь в одной длинной рубашке. Ветерок отгонял назад её седые волосы. Она приблизилась к Игнашке и села рядом на траву.
— А ты силён, Игнашка, — сказала она вполголоса, — выстоял средь бела дня. Только ночью чёрная душа его выходит из тела и пускается в пляс на чужих костях. Не совладать тебе с ним.
— Значит, надо совладать, — ответил Игнашка.
Она покачала головой, провела шершавой холодной рукой по его голове и исчезла, лишь трава заколыхалась.
Игнашка открыл глаза. Ах, это сон был. Или нет? Из—за окна доносились обыкновенные дворовые звуки. Вроде ничего и не случилось.
Перекликались ребята, Серёга из второго подъезда заводил мотоцикл, из окна глуховатого дяди Вани доносилась мелодия сериала. Это означало, мама через пять минут придёт с работы и, срезая с картофелин кожуру так, что местами остаются коричневые дорожки, будет смотреть на красивых женщин и мужчин, которые постоянно целуются и плачут.
Он вышел во двор и, дойдя до угла дома, встретил Толяна.
— Ты где был, Игнашка? Мы тебя обыскались. Хотели в «ножички» сыграть.
Игнашка вспомнил, как будучи с папой в охотничьем магазине посмотрел ему в глаза и сказал: «Купи мне, пожалуйста, ножик в кожаном футляре. За грибами ходить». Папа улыбнулся и купил. Хороший ножик. Ни у кого такого нет. Ручка деревянная с замочком, чтобы случайно не раскрылся, и вся в письменах непонятных, папа сказал, старославянских.
— Значит, «ножички» говоришь — хлопнул Игнашка друга по плечу, — я мигом.
С этими словами Игнашка побежал домой и достал ножик из ящика стола, припрятав его в карман. Кто знает колдуна этого, вдруг наведается.
Но лысый мужик не появлялся. Только Палыч ходил, поникший, по дворам, охая и плюясь, жаловался соседкам на свою беду.
— Нечистый, говорю же. С самого ранья у забора шастал. Я его спросил: «Чего надобно?» Он смолчал, ну я и прогнал его крепким словом. А в курятник пришёл, две курицы замертво. Гнать его надо. Чужака.
— Так кто же его прогонит? Ты, старый? – удивлялась соседка, сидя на скамейке напротив и тыкая Палычу в грудь палкой, на которую опиралась, когда ходила.
Ребята по очереди бросали ножик в землю, отрезая себе во владение новые «территории», а сами молчали и старались не пропустить что-нибудь интересное из разговора о чужаке.
— Ты его видал? Мужика лысого? – шёпотом спросил Толян.
Игнашка побоялся признаться, что не только видал, но уже и дважды имел с ним дело, и, вообще, знает, кто он такой, поэтому быстро помотал головой, стараясь не выдать себя.
— Нет, — ответил он, бросая ножик так, чтобы тот перевернулся в воздухе и воткнулся точно самым кончиком.
— Да хоть и я, — продолжал между тем Палыч. – Вот участковому скажу, пусть к нему присмотрится.
— Да разве участковый с нечистым разберётся? Здесь батюшка нужен, — понизила голос соседка, искоса поглядев на притихших возле качелей ребят, — молитву какую прочесть, ну или заговор. Только смотри-ка, даже Сима и та заперлась и окна занавесила.
Толян толкнул Игнашку плечом.
— Слышал? Боятся его.
Игнашка шмыгнул носом и зажмурился несколько раз подряд. Он и сам боялся, да только что мог поделать? Если бы силы ему побольше. А он даже солнышко из-за облаков достать не сумел. Куда ему с колдуном тягаться?
Глава четвёртая. Пожар
Вечер был тихим. Игнашка долго не ложился, всё сидел, рисовал в альбоме и думал. Какое зло собирается сделать колдун? Почему это душа выходит из тела? Разве такое возможно? Вот если человек умирает, его душа летит на небо, а потом снова вселяется в кого-нибудь и живёт себе на белом свете. Это ему бабушка сказала. А папа говорит, человек должен свою единственную жизнь прожить достойно, а не рассчитывать на следующую, и никакой другой жизни быть не может. Но каким образом душа выходит из тела по ночам, никому не известно.
Вдруг сквозь неплотные шторы показалось зарево. Он выглянул в окно и увидел вдалеке пламя, что куполом поднималось над сарайками в конце улицы.
Кто-то из соседей уже бежал через двор, гремя вёдрами.
Игнашка незаметной мышкой выбрался из дома и побежал на зов лопающегося шифера. Родители рано вставали на работу, а потому уже спали, тем более, окна их спальни выходили на другую сторону, а значит, пожара мама с папой слышать не могли.
Горела баня тёти Симы, которая стояла на соседней улице. Огонь взбирался по бревенчатым стенам, выпрыгивал из окошка, плясал по крыше, золотыми лапами обнимая трубу. Красные языки тянулись в небо следом за клубами дыма.
— Ох, что делается-то, люди, помогите, ведь на дом перескочит! — кричала Сима, бегая вся взлохмаченная в халате, а мужики таскали воду из колодца и выплёскивали её на огонь. Только он ещё больше злился и заставлял трещать брёвна и лопаться шифер.
Тут-то и увидел Игнашка то, отчего стало ему жарче, чем от пламени. Над языками, щёлкая длинным, будто плеть, хвостом, выплясывал волосатый зверь. Постукивал копытами по крыше, и манил Игнашку длинным загнутым когтем.
Игнашка сжал в кармане ножик и попятился дальше от бани, которая так и норовила рухнуть в любую секунду. Тело его обдало жаром. Он почувствовал, как огонь тянется за ним, окружает его, а густой дым начинает щипать. Кто-то закричал: «Куда? Сгоришь!», но Игнашка смотрел в красные глаза, что следили за ним сверху. Жар усиливался, дышать становилось всё труднее. Крики и треск смешались, точно их раскрутили на карусели и они носились вокруг Игнашки, прихватив с собой уже и баню, и Симу, и мужиков с вёдрами, а он всё смотрел в колдовские глаза и про себя твердил: «Значит, надо совладать».
Зверь между тем прыгнул к Игнашке, раскрыв пасть и показав кривые длинные зубы. Игнашка отшатнулся, но, опомнившись, шагнул навстречу, выхватил нож из кожаных ножен. Щёлкнул на рукоятке замочек.
— Сгинь, сгинь тебе говорят, — сказал он осипшим голосом и пригрозил зверю.
Волосатая морда взвыла, и хвост ударил по руке так, что ножик выскочил и, блеснув огнём, упал на землю.
Игнашка вскрикнул и не удержался на ногах. Морда вдруг начала таять, а вместе с ней таял и Игнашка, роняя отяжелевшую голову на траву. «Умер! Умер!» – кричали люди. Темнота облепила со всех сторон. В ушах в одно мгновение всё стихло, словно отключили звук у телевизора. Руки и ноги не слушались, как будто их и не было. Игнашка почувствовал себя лежащим на дороге камнем, и жар тоже начал отступать от его остывающего тела.
— Всему научу. Сильным станешь. Не будет тебе равных, — услышал он знакомый голос колдуна.
Темнота по-прежнему окутывала Игнашку и всё плотнее сжималась. Из глубины, точно из опрокинутого колодца, шёл сам колдун.
— Идём, мальчик, не бойся, я смогу тебя защитить, — сказал он ласково, — Я сильный, но добрый. Ты сможешь стать таким же.
Он улыбнулся. Муравьиные глазки замерли в ожидании ответа, а вокруг них прорезались морщинки.
Игнашке пришла мысль, что, наверное, этот колдун уже был дедушкой. Может, он искал себе замену, достойного наследника и верил, Игнашка справится, и у него достаточно для этого силы. Он передаст Игнашке все свои знания, многолетний опыт, научит управляться с даром, ведь баба Паня ничему не научила. И вовсе он не страшный, а просто старый.
— Ну же, Игнашка, вижу, ты хочешь, — нежно позвал колдун и протянул руку.
Толстый перстень сверкнул на пальце, отразив зеркальной поверхностью чёрного камня бушующее где-то за пределами тёмного колодца пламя. Игнашка вздрогнул.
— Нет, не пойду с тобой, — ответил он, глядя в муравьиные глаза, — Иди, откуда пришёл.
Лицо колдуна исказилось, глаза сузились, а губы сжались в узкую полоску. Он что-то еще хотел сказать, но вместо этого только зашипел.
Глаза больно резало то ли от дыма, то ли от колючего взгляда. Игнашка зажмурился, боясь снова увидеть зубастую пасть, готовую наброситься и разорвать его на части.
— Ну, ты куда рванул-то в самое пекло, — размазав по щекам слёзы, сказал Толян, — мы все перепугались. А потом раз и пожар кончился.
Игнашка сначала только моргал, потом осмотрелся. Он лежал на кровати в маленькой комнатке, освещённой лампой в деревянном абажуре. На стене возле кровати висел разноцветный ковёр. На постели сидел Толян, а рядом стояла тётя Сима.
— На, вот, выпей отвар, восстанови силы, сынок, — протянула она ему кружку и так нежно посмотрела влажными глазами, что Игнашка сразу понял: «Значит, совладал».