— Помоги девушке, Дариен, в её мире на лошадях
давно никто не ездит, — посмеялся Темноликий и показал, как это делается.
Вообще-то, я дважды в жизни каталась на лошади, не считая поездки с Баарионом.
В первый раз лошадь вёл под уздцы мужчина, а во второй я ехала сама. Лошадь
протащила меня по всем кустам, и мои ноги ещё долго пестрели царапинами.
Ничего, справимся, пусть не думают, что человеку не под силу залезть на лошадь.
Я задрала ногу практически до груди, утвердила её в стремени и взмахнула
наверх, по-моему, вполне изящно. Дариен одобрительно кивнул.
— Как его зовут? — спросила я. Не могла же я общаться с лошадью, не зная её
имени.
Дариен поинтересовался и ответил, что я могу звать коня Огонёк. Отлично,
вперёд, Огонёк. Мы, не спеша, тронулись с места.
Аккуратные домики сидели, как курочки-наседки, вдоль каменистых дорожек. Зелени
кругом было меньше, чем на Земле Предков, но деревья и кустики выглядели только
что подстриженными умелыми руками садовника. Цветы росли прямо на крышах и
свешивались с них, закрывая серые стены домов. За селением виднелись дома
побольше, и располагались они гуще, видимо, там находился город.
Мы ехали то вниз по холмам, весело подлетая в сёдлах, то вверх, пригибаясь к
чёрным глянцевым спинам. Несколько крупных птиц аэропланами лавировали над
нами. Темноликий задумчиво провожал их взглядом.
Если старый эльф жив, он сможет раскрыть тайну драконьих рун, но моя роль мне по-прежнему не была понятна. Почему я слышу драконов? Разве никому больше не снятся подобные сны? Кстати сказать, сны мои в Альвое стали ярче и реальнее. Каждую ночь я отправлялась в полёт на драконе. Он говорил со мной во сне, но не открывал никаких тайн. Он просто звал меня, а потом нёс над морем. Иногда я, просыпаясь, пыталась понять, видела ли я эти места раньше, Земля Предков это или Восставшие Земли, но не находила сходства. Например, остроконечная скала, уходящая за облака. Часто во сне мы облетали её, а белые клочья внизу закрывали от меня весь мир. Но это были всего лишь сны.
Эльфийское солнце, отметившись в своей верхней
точке, легко и весело, как мы, скакало со своего холма вниз, чтобы залить мир
сиреневым светом и раствориться в море, смешав его с небом.
Вскоре перед нами встал лес. Причудливые деревья на ветру толкались друг с
другом, о чём-то споря.
— Впереди река. Остановимся и переночуем. Лошадям тоже надо отдохнуть, — сказал
Дариен, — Когда переместятся твои люди, Аадрион?
— Если птица не задержалась, вечером должны прибыть.
Через лес мы пробирались гуськом, толкающиеся деревья росли слишком плотно. В
их пышных кронах раздавались непривычные для моего слуха голоса птиц.
В основном шли молча. Даже звонкий Дариен не нарушал вечернего лесного моциона.
То и дело справа и слева что-то шуршало и верещало, но я, как ни старалась, не
успевала никого заметить.
Послышался шум воды. Похоже, что речка была горной и норовистой. Скоро она
открылась нам — неширокая речушка, но бегунья ещё та! Того и гляди, подхватит и
утащит в море. Всё бурлит и несётся.
Мы спешились. Темноликий сразу отправился куда-то вниз по реке. Лошади принялись пить. Я присела у воды. Холодная, будто из родника, прозрачная и приятная на вкус.
Над лесом закричала птица.
— Слышишь? — спросил Дариен, — Это Аадрион.
— Как? — удивилась я.
— Ворон обучил его птичьему языку. Они, вообще, многое
переняли друг у друга. Только вот Темноликий не научился летать, —
улыбнулся темноглазый эльф.
Никогда бы не подумала, что такое возможно.
Через некоторое время снова раздался птичий крик. Наверное, ему ответили.
Аадрион вернулся, когда Дариен соорудил костёр в кружочке из камней. Я не
успела поинтересоваться, как он это сделал, потому что правитель Земли Предков
что-то произнёс на эльфийском, и из леса бесшумно вынырнул Баарион, а Дариен
резко поднялся на ноги. Не к добру всё это. Во взглядах своих спутников я
заметила тревогу.
— Ворон пропал, никто не видел его — пояснил Аадрион для меня, — Не нравится это мне.