Слива отцвела, усыпав землю вокруг себя лепестками так плотно, что казалось, посреди июня выпал снег. Я молча смотрел в окно.
— И почему я не нашла себе нормального парня с завода? – вскрикнула за спиной Ира, и я неохотно отвернулся от солнечного пейзажа. – Смену отпахал и дома, смену отпахал и дома. Потому отпуск и кати, куда хочешь, ещё и путёвку дадут на море.
Ира тоже не смотрела на меня, читая свою речь, как актриса со сцены. Слова сопровождались выразительными движениями. Вот она с силой швырнула на стол тряпку, вот схватила вчерашнюю газету. «Время не остановить», — гласил заголовок.
— И надо было так вляпаться — связаться с тобой, умником, — теперь её взгляд устремился на полку, где стояла фотография с прошлогодней экспедиции в Карелию. Я, Пашка, ещё пара питерских ребят сфотографировались на горе Воттовааре. – Пашке что? Он холостяк, вот и тащится, куда глаза глядят. И тебя за собой тащит. А я, между прочим, детей хочу. И где мне их взять, если ты месяцами пропадаешь на своих горах? Нет, ты теперь не горы, ты ещё лучше придумал! – Ира встала напротив и упёрла кулаки в бока. Просто гладиатор. – Тайга! – она схватилась за голову. – Да там, если хочешь знать, люди пропадают!
Окончательно утратив запал, жена сложила на груди руки и отвела взгляд, уставившись мимо меня. Наверное, на сливу.
— Ну, Ириш, — я подошёл, обхватил её за плечи, склонил голову, пытаясь заглянуть в глаза, и сделал голос как можно мягче. – Куда я от тебя пропаду? И я тоже хочу детей. Но ведь тогда я не смогу отлучаться надолго? Поэтому лучше, если схожу в экспедицию, пока мы оба молоды и не обременены. Как вернусь, обещаю, мы сразу займёмся… — Ира подняла взгляд, в нём вместо искр гнева, вспыхнули тёплые огоньки, — займёмся этим вопросом, — закончил я и поцеловал жену. Тепло поцеловал. Нежно. Как раньше, когда мы только начинали встречаться.
Иногда хочется вернуться в то время хотя бы так, с помощью поцелуя. Время, вообще, странная вещь. Мы хотим, чтобы оно шло вперёд и приносило нам новые впечатления, какие-то новые этапы, но нам постоянно хочется проматывать плёнку назад и проживать то, что давно прожито.
Через три дня мы с Пашкой уже были в Ванаваре. Нам дали проводника Леночку, хрупкую маленькую девушку с ружьём через плечо. Пашка сразу как-то задёргался, принялся всё время смахивать чёлку, и я понял, что ещё пара дней и Тунгусский метеорит будет интересен из нас троих только мне.
В общем, так оно и вышло. Я, получив от Леночки наказ, куда идти и как ориентироваться, убегал вперёд, садился на какое-нибудь поваленное дерево или прямо на разостланный на земле плащ и записывал наблюдения, пока эти двое за разговорами догоняли меня.
Тогда, глядя на них, я вспоминал, как мы гуляли с Ирой, описывая круги по городу, болтая обо всём подряд, и ожидая, когда же наши отношения перейдут в другую фазу. Когда мы позволим себе немного больше? Ну, я ждал. Не знаю, Ира, наверное, тоже. Время не остановить.
Когда мы добрались до поселка и брали билеты на самолет, я всё понял. И Пашка. И Леночка. Меня охватил озноб одновременно с жаром. Так бывает, когда приходит разочарование, замешанное на восторге и приправленное страхом. У Пашки с Леночкой то же самое отразилось в глазах.
Моя теория подтвердилась даже лучше, чем я рассчитывал. Слишком подтвердилась. Я даже не стал звонить Ире.
Пашка с Леночкой обменялись телефонами, страничками в соцсетях, да, в общем, чем только ни обменялись, и всю дорогу мы с Пашкой летели и ехали молча.
Молча я добрался до дома. Дом встретил меня молчанием, прохладой и сыростью. Я шёл через гостиную, слушая гулкий стук собственных шагов, и думал, что завтра я напишу отчёт и у меня начнётся новая жизнь. А сегодня я подошёл к окну и молча смотрел в него.
За окном снова цвела слива.